|
Наши предки заботились о будущем. Они понастроили древностей, чтобы спустя годы их потомки могли почти не работать, мирно обирая туристов. Очень удобная система. Тысячу лет назад, если ты хотел быстро и качественно разбогатеть, приходилось подниматься, звать друзей (чем больше, тем лучше) собирать чемоданы (лучше пустые), и долго идти в далёкую страну, с тем чтобы, унижая себя угрозами и вульгарным насилием, обеспечить спокойную старость. Но тёмные века позади. Теперь зажиточные народы сами несут своё добро куда надо. Идеальная логистика.
Особенно повезло таким городам как Венеция, Барселона, Прага. Тамошним прадедам хватило ума возвести достаточно старины, а отцам – лености, чтобы не испортить вид. Иркутску повезло меньше. Сибиряки, подобно беспечному поросёнку Нуф-Нуфу, возводили дома из дерева, недолговечного материала, в сравнении с которым, даже глиняные мазанки африканских зулусов – надёжнейшая недвижимость. Историки объясняют такую бесшабашность прадедов свойственным сибирякам повальным недоверием завтрашнему дню, бедностью и общим флегматизмом натуры. Однако, пращуры с их (обоснованным, заметим!) пессимизмом и бедностью продолжали флегматично производить детей. Платить за их необузданное потворство инстинкту приходится нам.
Да, в Иркутске присутствуют определённые артефакты, но ослеплённых патриотическим экстазом, можно отправить в ту же Венецию. Сравнить. Смотреть у нас, согласитесь, почти не на что. Естественно, есть Байкал, но и его лучше показывают в Бурятии. Тем не менее, Иркутск демонстрирует повадки постиндустриального города. Подавляющее число его жителей, так или иначе, занято в сфере услуг. Реальным производством в городе, кажется, занимаются только китайцы. Судя по количеству торговых и бизнес-центров, основная масса иркутян занята фарцовкой. Инвестиций в будущее нет, мы тоже не слишком балуем потомство. Мы те же, недоверчивые до мрачной обречённости, сибиряки. Как же нам разбогатеть? Торговать мы ведь тоже толком не умеем. Только друг с другом.
На днях, преисполненный горьких раздумий о судьбе родного города, я ехал в такси. Точнее, я торопился, поэтому и взял такси, но вскоре попал в пробку и был попросту вынужден преисполниться. В пробке время замирает. Сначала, ты, как обычно, задумываешься о безоговорочной правоте эйнштейновой теории о связи пространства и времени, а потом, об обычном разгильдяйстве властей, которые допускают такое безобразие, как пробка без бутылки. Причём, видимых причин затору не было. Будний день, солнце, широкая магистраль Байкальской. Мучительно тянулись минуты. Ветхие деревяшки окрестных домов на глазах обращались в тлен. Спустя вечность на дороге наметился просвет. И в этот самый момент я увидел причину столпотворения транспорта. По проезжей части, не спеша, демонстрируя экстремальную гармонию с мирозданием, трусила лохматая псина. Дряхлая дворняга, пренебрегая мирской суетой вокруг, подобно мустангу в прерии, неукротимо рысила на восход. Машины объезжали её по широкой дуге, игнорируя двойную сплошную. Да, да! Все эти буйные головы, конкурирующие во взаимном хамстве владельцы смертоносных болидов интеллигентно, в едином порыве, решили соблюсти приватность шелудивого пса. Причём, спросите в ГАИ, какой ценой.
И мне подумалось, вот он – Иркутск. Настоящий, без грима и ретуши. Банальное «город – это люди» обрело внезапную форму. Вот что мы можем показать! Вот, на что будут смотреть. Как? В Кении есть племя масаев. Масаи – племя воинов. Они прославились на весь мир тем, что разводили коров и били кошачьих. Большего им не требовалось. Хижины они строили и вовсе из навоза. Но у разбитого корыта не остались. Нашли свою нишу в глобальном мире, объявив себя самым свирепым народом. Дескать, только у них, что бы стать мужиком, надо убить льва голыми руками. Всё просто, убил льва – мужик, что бы потом жена не говорила. Теперь к масаям со всего мира едут паломники, посмотреть на свирепость. Масаи сердито прыгают, враждебно трясут копьями, чем, в общем, безвредно пополняют семейную мошну.
Чем мы хуже? Воспетая классиками русская духовность и её сибирский концентрат, вот что мы можем показать миру! Пилигримы со всех концов земли будут смотреть на нас, и уезжать, окультуренные, неся бациллу сердечности и гуманизма домой. И пусть такой концепт немного похож на зоопарк, мы то знаем, что это – заповедник!
|
