Линия жизни

Гробовых дел мастер Безенчук давно покинул город «N», ушёл на повышение, и нашёл себе город по душе. Теперь занимается внутренней отделкой иркутских маршруток. С присущей ему дальновидностью он забирает потолок и стены машины в строгий лиловый велюр, обитый  крупноячеистой чёрной рамкой (на получившихся подушечках можно удобно, а главное долго лежать), а окна наглухо драпирует колючим плюшем складчатых занавесок, отороченных золотистой бахромой. Остатки золочёных нитей заплетаются в кисточки и произвольно свисают с потолка салона, щекоча пассажирам носы. В таком такси всегда сумерки, атмосфера подталкивает к мистицизму и риторическим мыслям. Глухо стучит мотор. Обращение к водителю с просьбой об остановке звучит как спиритический сеанс. Впрочем, пробить голосом плюшевые шторы непросто. Легче связаться с Марией Стюарт. Ну и что, что четыреста лет назад ей отрубили тело? 10 вечера, пятница, кислый запах винных паров. Это - последнее такси.

- На Лисихе, пожалуйста! На Лисихе!!! ОСТАНОВИТЕ ЖЕ!

Водитель послушно тормозит на Цимлянской.

- Сколько можно вам орать! Как я теперь пойду домой? Одна, с голыми ногами!?

Таксист хмыкает и молча давит газ. Ему не впервой выслушивать жалобы на горькую личную жизнь. И тут же голос:

- На С-сквере ос…ост…анов-вите! - какая-то женщина решила не откладывать в долгий ящик, а сразу учиться на чужой ошибке. Причём, судя по шаткости дикции, чисто инстинктивно вынырнув из мира грёз.

- Понял!

Волжская. В проёме двери материализуется ветхая бабуля. Десять вечера, пятница, самое время навестить внуков.

- Скажииите, я до «танка» доберууусь?

- Не, мать, не получится!

- А почемуу?

Она, щурясь, вглядывается в интерьер маршрутки и вдруг, замечая золочёные кисти, в панике отшатывается. Мощнейшим
рывком закрывает дверь. Она не готова к спиритизму.

- На С-сквере ос…ост…анов-вите!

- Да слышал, я слышал! – кричит таксист. – Шесть остановок ещё, гражданка!

- Между п-прочим, г-гражданин!

Сидящий напротив лейтенант в фуражке неожиданно выпрямляет спину в положение «смирно». Подносит к уху мобильник:
- Здравия желаю! Никак нет, товарищ полковник, взял два литра и рыбу. Виноват, товарищ полковник! Так точно! Исправлюсь!

Моя остановка. Выхожу. Оглядываюсь. Неон, фонари, неторопливые парочки. Нет, не прав ты, мастер Безенчук. Город жив.

Мы чувствуем пульс. Не беда, что его ритм немного кривой. Просто мы так гнём свою линию.